Правозащитник Борис Бухель: «Не подставишь спину под дубинку – ничего не изменишь»

Правозащитник Борис Леонидович Бухель был задержан сотрудниками милиции 3 июля на Ленинской улице в Могилёве. Спустя несколько часов пребывания в Ленинском РОВД он был отпущен до суда. В среду нам удалось встретиться с ним и, несмотря на сильную занятость, Борис Леонидович дал интервью порталу 222.by. На следующий день, в четверг утром, Борис Бухель был задержан в здании суда, куда пришёл узнать, когда будет рассматриваться его дело. После задержания он пробыл некоторое время в Ленинском РОВД, после чего был помещён в изолятор временного содержания. В пятницу состоялся суд, назначивший Борису Бухелю 7 суток административного ареста.

- 3 июля, в День города и День Независимости, в Могилёве стали происходить первые задержания на улицах. До этого сотрудники спецслужб и милиции воздерживались от таких мер. Как к этому вообще относиться?
- Действительно, это произошло впервые. До этого оставалось только два города, где не было задержаний: Могилёв и Бобруйск. Во всех остальных областных и районных центрах задержания происходили. В так называемый День Республики у нас власти сами организовали много народа. А поскольку раньше задержаний не было, они, видимо, получили нагоняй и решили отличиться. В первый раз вышло пятнадцать, потом – семьдесят-восемьдесят человек, в третий – двести, в четвёртый – около пятисот человек. Явная динамика – и власти испугались. Но, похоже, они добились обратного эффекта: обидели, разозлили людей. И так получилось, что неподготовленные, специально не собиравшиеся люди на Ленинской улице в праздничный день дружно поддержали акцию, а в результате получилось больше людей, чем в Минске, - это свидетельствует о том, какие протестные настроения существуют в нашем обществе. Тогда задержали и меня тоже. Чувствовалось, что и многие милиционеры были растеряны. Были, так сказать, «отмороженные», которые явно угрожали, жестко относились и никакие доводы не слушали, но очень многие задумались в милиции.

- В самом ли деле все те люди, которые гуляют по улице и хлопают в ладоши, участвуют в несанкционированном митинге, как об этом написано в решениях суда?
- В законе о массовых мероприятиях чётко определено, что есть что. Эти действия под известные определения не подпадают. В спорных ситуациях юристы говорят так: «Законы и договоры должны пониматься буквально». Но власти по своему усмотрению их расширяют, выходя за рамки установленных законов. Я думаю, что в ближайшее время они могут принять изменения в законе. И свою негодную, незаконную, антиконституционную практику они введут в закон.

- И тогда аплодисменты могут трактоваться как незаконное действие?
- Да, без проблем. А пока происходит грубейшее нарушение закона, потому что в Конституции чётко прописано, когда могут ограничиваться свобода слова, массовые мероприятия. Там всего несколько позиций: защита чести и достоинства, нравственности, государственной безопасности и т.д. И прописано, что каждый из этих терминов означает. А сегодняшний закон о массовых мероприятиях, получается, антиконституционен. Я всё это доказывал в нашем суде. И судьи всё прекрасно понимали, тем более многие из них сегодня преподают в БИПе у нас. Думаю, если бы кто-то из студентов написал контрольную работу так, как они сейчас принимают решения, они сами поставили бы двойку. Когда с ними разговариваешь в кулуарах и начинаешь их прижимать: что ж вы, не понимаете? Да, мы понимаем, говорят. Так что ж вы делаете – поступаете против совести, против закона, против присяги, против морали – фактически, преступление. Очень люблю эти разговоры. Они говорят: а у меня семья, а у меня дети. Ну, говорю, у нас, что ли, детей нет. В ответ: ну ты ж понимаешь. Но можно мысль собеседника изложить другими словами, и человек, не чувствуя подвоха, соглашается. Иногда я в таких случаях люблю процитировать Игоря Губермана: «Учёный сверстник Галилея был Галилея не глупее. Он знал, что вертится земля, но у него была семья». И все: да-да-да, правильно, согласны. И в такой момент с невинным лицом смотришь прямо в глаза и спрашиваешь: «Я вас правильно понял: вы своей трусостью оправдываете свою подлость?» Не оскорбляю, не называю ни трусом, ни подлецом, а просто задаю вопрос, правильно ли я понял. Надо видеть, какими они становятся, когда срываешь с них маску. Все же считают себя хорошими.

Для себя это называю «метод зеркала». Когда-то я прочитал, как лечили одного пятидесятилетнего водителя, который совершил ДТП и задавил пятилетнего ребёнка. Он съехал с катушек и стал представлять себя пятилетним. Его лечили так: накачают лекарствами и подводят к зеркалу. Он представляет себя пятилетним, а в зеркале – пятидесятилетний. Уж не знаю, на пятый, на десятый или на сотый раз – но он пришёл в себя. И этот метод я с удовольствием применяю. Работает безотказно. Но можно и получить в лоб. Зато есть надежда, что они рано или поздно увидят своё собственное лицо.

В нынешней ситуации, когда власти просто плюют на закон, решения судов предсказуемы. Мы знаем, какие будут суды. И они знают, что мы знаем. И мы знаем, что они знают, что мы знаем.

В 2006 году на сутки сажали членов штабов кандидатов. Тогда ещё допускали в качестве представителя (статья 62 Конституции Республики Беларусь) – потом закон изменили, и теперь нет такой возможности. Заходим, входит судья, объявляет заседание открытым, а потом сразу: пять минут перерыв! Почему, думаем, ведь только начали. Выходим, а через пять минут, когда вошли обратно, слышим, как она говорит по телефону: «Вот они уже заходят». Так, говорю, получили указание, сколько дать? «Это я с мужем», - говорит. Можно подумать, это она мужу докладывала, что мы вошли.

Когда я работал на заводе Кирова, был у меня молодой специалист. Потом он ушёл в милицию. Несколько лет назад были задержаны перед президентскими выборами местные активисты, которые хотели ехать в Минск, но их перехватили. Мне позвонили, и я прибежал в РОВД. Смотрю, уже шнурки сняты, ремень на столе – готовят упаковывать. Вдруг выходит парень со знакомым лицом – старший лейтенант он был к тому времени, кажется. Поздоровались. «Что ты здесь делаешь?» - «Вот, наших хлопцев задержали». И тут звучит очень важный вопрос: «Как задержали – по беспределу?». Я ошалел. У милиции даже термин есть – «задержать по беспределу». То, что сейчас происходит, - это по их термину.

И суды судят по беспределу. Вот посмотрите: везде идёт видеосъёмка. Всех нас снимали. Но нигде в судах видео не представляется. Наше видео стёрли. Почему они это делают? Они лишают нас средств доказать нашу невиновность. А когда мы требуем их видео, они не предоставляют. Алине Скребуновой советовал: требуй видео. Не предоставили. А ведь все знают, что съёмка велась с разных точек. Не обязательно было суд гнать так. Можно было дать время – обратились бы, нашли бы, показали, кто и за что задерживал. Мы лишены права на справедливый компетентный суд. Наш суд носит обвинительный уклон. У нашей Фемиды глаза открыты. И телефонное право. Решение уже принято, просто судье дают маленькую вилку – от и до. Мы обжалуем, но доказать что-либо…

- Так выйти и похлопать на улице сегодня может по закону любой?
- Наблюдал давеча ситуацию: идёт милиционер, и люди на улице стали ему аплодировать. Он только волком посмотрел и прошёл мимо. У меня нет времени на такое выражение себя – работы много. А люди могут себе позволить похлопать идущему навстречу милиционеру. Хлопать можно, просто помнить надо, что сейчас могут «задержать по беспределу». Везде и всюду опыт показывает, что побеждает тот, кто пользуется ненасильственными методами. Я не хочу, чтобы здесь что-то горело.

- Да ведь никто не хочет.
- Никто. Даже милиция не хочет. Когда нас задерживали, они говорили: «А чего ты лезешь – можешь получить!» Отвечаю: «Не подставишь спину под твою дубинку – ничего не изменишь». Так мой покойный шеф говорил. Как показывает мировой опыт, пока ты воюешь, ты проигрываешь. В Америке негры стали массово ходить в кафе и садиться на скамейки только для белых. Их били, а их становилось всё больше. Закон, в результате, отменили. Ганди в Индии… Пока воевали – проигрывали, а перешли на ненасильственные методы – победили. И каждый раз они находили какую-то изюминку. Может быть, это хлопанье – наша изюминка. Власти боятся смеха. Сейчас люди начали смеяться. А когда люди смеются, они теряют страх. И это бесит власти. А с другой стороны, они понимают, что сейчас набирается критическая масса. У каждого свой срок созревания. Один сейчас готов, другой – через полгода. Но постепенно набирается критическая масса. И они этого боятся. Даже то, что люди начинают собирать деньги и оплачивать штрафы – это очень объединяет. И смех – это самое страшное. Если ты выставлен на посмешище, тебе уже не подняться. Люди ведь, когда хлопают – они все улыбаются. Встретиться со спецназовцем в бою – сломает мгновенно, а против смеха как бороться?

Есть ещё аллегория у меня на эту тему. Я представляю себе воздушный бой начала Великой Отечественной войны. У нас сильные мощные истребители, но на большой высоте. У немцев истребители более тихоходные, менее вооружены, но вёрткие и хорошо себя чувствуют на небольших высотах. И каждый из них тянул на свою высоту. Сумеешь врага вытянуть на свою высоту – ты победил. Власть тянет вниз – на силовые методы борьбы. Здесь они сильнее. Но в вопросах юмора, интеллекта – мы сильнее. Когда мы их на свою высоту вытягиваем, они теряются. Видно было, когда нас задерживали, что многие милиционеры растеряны. Некоторые пытались оправдываться передо мной, что-то доказывать. К милиции надо обращаться. Помогать им задуматься. Надо бороться и за души силовиков тоже. Иногда слышу: «Вы против милиции». Сменится власть – милиция всё равно будет. На западе акции, если имеют место нарушения, разгоняют, но никто не добивает и не преследует по месту работы, родителей не трогает. Там всё конкретно: разобрались на месте – разошлись. Кто слишком – того в суд. Но последствий для родственников, для дальнейшей карьеры нет. Сели потом за стол переговоров – обо всём договорились. Что такое кризис? Это волшебный пендель, который приводит мозги в порядок. Кризисы необходимы для быстрого развития.

Был у меня спор, в котором я спрашивал оппонента: какой общественный строй, по словам Владимира Ильича Ленина победит? Молчит. Тот, говорю, который обеспечит более высокую производительность труда. Какое соотношение производительности труда у нас и на западе? Откуда им знать! В 10-18 раз мы отстаём. А энергоёмкость в 4-5 раз выше. То есть мы неконкурентоспособны. Может ли режим Лукашенко обеспечить такую производительность труда? Не может, отвечает. Так что ты ему служишь? А у меня семья, у меня дети. И вот тут время вопроса: я вас правильно понял?..

- У Булгакова то же самое: самый страшный грех – трусость.
- Совершенно верно. Есть ещё одна беда – необразованность. Необходимо учиться самому и открывать глаза другим. Был случай, милиционер один всё рычал на меня, а потом спросил, чем занимаются правозащитники. Отвечаю: мы помогаем тем, кого обижает государство. Например, в квартирном вопросе. Смотрю – зацепил его. Сидит – слушает. Другому рассказывал, как пытался восстановить на службе милиционеров – и сержантов, и офицеров. И оказывается, у них море проблем. Совершенно человеческих. А проблемы эти – из-за негодной системы. Говоришь с ними и наблюдаешь, как в глазах появляется просветление, как задумываться начинают, удивляются, почему сами не додумались. В автобусе, в котором нас везли 3 июля, только двое сотрудников были непробиваемые. Я постарался успокоиться, хотя ситуация стрессовая, и помнить, что не подставишь спину под дубинку – ничего не изменишь. И оказалось, что если начинаешь спокойно и дельно говорить, можно достучаться даже до милиционера. Для меня это мой бой, моя высота, на которой я могу что-то сделать. Моё место не на «площади» - там от меня мало толку. Моё место вне её – там, где я могу помогать людям. Здесь лучше меня мало кто сделает.

- Что делать тем могилевчанам, которые гуляют по улице и могут быть задержаны?
- Хороший вопрос. Об этом надо писать. В первую очередь, нельзя оказывать сопротивление. Неповиновение – это административное нарушение, а сопротивление – это уголовное. Есть советы хорошие в Интернете от опытных юристов. Но главное – не оказывать сопротивления. С милиционером надо стоять спокойно, держать руки на виду, не провоцировать. Сотрудники спецслужб лучше организованы и тренированы – они сильнее. Но в моральном плане можно вытягивать их на свой уровень, когда им не хватит воздуха. И вообще надо искать нестандартные идеи, которые вызывают смех.